Нехватка любви
Твоя душа на кончиках пальцев, играющих на пианино. Музыка пронизывает мое сердце, оно покрывается мурашками и бьется о стенки груди. Я превращаюсь в ребенка, чей любопытный взор не может оторваться от танцующей
балерины в шкатулке. "Мама, я тоже хочу в балет!" — сказал бы я, если бы балериной была ты.
Когда ты проходишь мимо, я дышу чаще. Аромат твоих волос преследует меня повсюду. Лежа в кровати, я думаю о твоих руках. Они холодные словно лед в бокале с газировкой, когда солнце печет нещадно и бьет прямо по голове? Или теплые словно одеяло, когда ртуть в градуснике ползет наверх, заставляя тело трястись от холода? Какие твои руки? Когда-нибудь я это узнаю.
На уроках ты грызешь ручку, думая о любви, дружбе и совести. О чем там еще пишут сочинения? Я не могу писать. Я думаю о тебе. О том, что ты думаешь о любви, о дружбе, о совести. Твои мысли глубоки, и никто не способен понять, как много сил ты тратишь, чтобы точным ударом выразить сомнения, восторг, грусть и веселье ручкой с отпечатками зубов на колпачке.
Я люблю каждую твою ресничку в момент, когда ты смотришь на меня, прося карандаш для записей на полях. Я люблю твой голос, нежно играющий с моим сердцем, когда ты спрашиваешь, что задавали. Я люблю твои туфли и школьную форму, когда ты стоишь у доски, читая стихи. В этой форме ходит каждая моя одноклассница, но только твой образ навсегда сохранился в ней.
Я так и не смог с тобою заговорить. Мы выпустились и сдали экзамены. Сентябрь в институте казался мне нереальным, я пытался полюбить хорошеньких одногруппниц, общался и громко смеялся над шутками одногруппников. Но все время искал тебя. Потертые черные туфли, клетчатая юбка и блузка с забавными горошками.
Однажды я увидел твою блузку в столовой. Солнечный свет свисал со стен и струился на пол, осень баловала остатками лета, плавно погружая в рутину ветра и дождя. А я не мог привыкнуть. Подошел к тебе и встал рядом, в надежде, что ты обернешься, и внезапная улыбка заставит время пойти назад.
Но повернулась не ты. Чужая девушка с книжкой по психологии нелепо улыбнулась и спросила: "Вы что-то хотели?". Я промычал что-то про красивую блузку, так мы и познакомились. Мне стоило начать с ней общаться, чтобы понять, как поговорить с тобой. Оказалось, что это несложно и уже через неделю мы гуляли по парку и обсуждали последние новости. Она много смеялась и хватала меня за руку. Мне было приятно и хорошо. Но это была не ты.
Еще через неделю я ее поцеловал. Если бы ты спросила, умею ли я целоваться, моя самооценка распалась бы как сухой песок в детских куличиках. Когда это спросила она, я пожал плечами, нагнулся и поцеловал ее еще раз. Больше она не сопротивлялась и каждый день перед тем, как разойтись по аудиториям, оставляла мне жгучий след красной помадой.
Прошла неделя, я научился оставлять синяки на ее теле. Целуя шею, плечи и спину, заставляя ее извиваться змеей, я чувствовал силу и настроение. Да, через три недели со дня встречи мы переспали. Неуютное волнение кололо мои пятки, я сглатывал слюну и представлял тебя. Странное соитие алкоголя и ночи помогали представить вместо синего платья клетчатую юбку, вместо красной помады прозрачный блеск, вместо ее лица — твое. И ей даже понравилось.
А через месяц мы расстались. Но я еще был не готов. Касаться тебя неумело и неуклюже, целовать, не стремясь поймать губами момент, делать неряшливые комплименты. Тебе. Твоим кудрявым волосам, задумчивому взгляду, твоим пытающимся упорхнуть мыслям. Я не был преступником, я не мог так поступить с тобой, поэтому стал зависать по барам.
Однажды одногруппник познакомил меня с ней, она пила мохито и грызла зубочистки от зонтиков. Ее платье будто было создано ради декольте. Мы учились в разных корпусах, но быстро нашли темы для разговора. На удивление, она казалось умной, через слово упоминала Тарковского, апеллировала к цитатам Достоевского и даже любила пофилософствовать. Сократ в женском обличии. От нее так и веяло разочарованием, поэтому мы поехали к ней.
В такси я взял ее за руку. Не холодная и не теплая. Никакая. Ее руки были воздухом в салоне автомобиля, пылью в квартире, улыбкой перед истерикой. Не заметить. И не понять. Тогда у меня впервые не вышло, и мы долго лежали в кровати, глядя на люстру, полную глупых витиеватостей.
Твоя подружка сказала мне твоё расписание, но где ты учишься — я знал уже давно. Поздняя осень. Ветер продувал внутренние органы, но мне было жарко. Расстегнутая куртка, спрятанная в рюкзак шапка — я ждал тебя на крыльце института, предвкушая, как сердце ударит меня изнутри, выдавая надежду, боль и влюбленность. Появилось пальто и кудрявые волны. Ты вышла и вприпрыжку спустилась по ступеням. Оклик. Поворот. Ты узнала и улыбнулась. Мы поболтали о школе, о жизни и новых возможностях, посмеялись с новостей о поступлениях одноклассников: "Ты знал, что Катя поступила на экономиста? Хотела бы я видеть лицо Марины Григорьевны, которая пророчила ей карьеру у трассы!" И разошлись.
Ты написала мне сообщение, предложила попить как-нибудь кофе напротив твоего института. Я попытался вспомнить твой голос, губы и мысли. Но каждая попытка вызывала лишь новый образ: шерстяное пальто, блестящие ботинки, прыщик около верхней губы. Все смешалось в обычную, блеклую кашу под названием "Ты". Я представил, как обнимаю тебя, словно охапку полевых цветов, и почувствовал запах разлитого бензина. Оглянулся и бросился в метро, убегая от.
